2018 года Министерство образования и науки Украины опубликовало новую программу по предмету «Украинская литература» для учеников 10-11 классов, что ее составил коллектив авторов во главе с Раисой Мовчан. Известно, что уже не первое десятилетие ведутся упорные дискуссии о концепции новой программы, и они направляются в направлении обретения им «большей способности в развитии интерпретационных возможностей ученика», большей «европейскости» и «модерности», освобождение программы от «трафаретов прошлого», «заидеологизированности и социальности». Под этим углом зрения мы и проанализируем новый вариант программы.
«Украинская литература»
Однако сначала, для вывода каких-то логических принципов и критериев при отборе художественных произведений для школьной программы, предложим собственный вариант возможной системы выбора и группировка произведений, которые бы могли создать «классический» костяк для формирования украинской молодого человека, действительно, сориентированной в стоимостях национальной литературы, в культурном горизонте Украины, развитой в эстетическом, духовном и мировоззренческом планах. Итак, такими критериями могли бы быть такие: доступность, восприимчивость, мотивированность для ребенка каждого конкретного произведения, ибо зачем изучать в школе сверхсложные, туманные, художественно невнятные произведения, если они априори не могут быть ею адекватно прочитаны и усвоены? Здесь сделаем ремарку: объективно, почти каждый классическое произведение мировой литературы таит в себе много идейных, проблемных, формально-эстетических сложностей, которые в молодом возрасте человек не может усвоить. Скажем, «Илиада» и «Одиссея» Гомера имеют очень много всего, что не сразу воспринимает неокрепшая духовно и эстетически человек, но они должны изучаться в каждой школе, потому что это произведения, которые заложили основы европейской цивилизации и культуры, которые несут в себе эстетические коды всей мировой литературы. Поэтому каждый образованный человек, чтобы иметь элементарную ориентацию в культуре, должна прочитать их хотя бы в основных фрагментах, услышать квалифицированный комментарий о них. К слову, об этом очень красиво написал и. Франко в рассказе «Борис Граб», построенном на автобиографическом почве, вспоминая и мотивируясь, что для полноценного восприятия «Илиады» или «Одиссеи» эти классические произведения надо прочитать по крайней мере трижды, постепенно углубляясь в их сложную поэтику и величественную художественную философию.
Характерность произведения для определенного автора, его выразительность, презентационность относительно личности и идеологии конкретного писателя. То есть не стоит предлагать в школьную программу такие произведения, хоть и очень мастерской или глубокие по проблематике, которые не отражают главных, типичных и значимых для национальной культуры идейно-эстетических устремлений автора. Например, нельзя выбрасывать из школьной программы мистерии «Большой погреб» Т. Шевченко лишь на том основании, что ее якобы не до конца понимают ученики (то есть применяя наш первый принцип — «доступности»). В этом мегапроизведение Т. Шевченко сконцентрирована почти вся его идеология национального сопротивления разбитого украинства, его историософия и эстетическая концептуалистика украинского романтизма, которого крупнейшим выразителем был именно он. Без этого произведения невозможно понять личность Т. Шевченко, его духовно-ментальной укорененности в этно-эстетических мироотражениях украинства.
Значимость художественного произведения для литературного процесса, его вес в идеях и проблематике, в эстетическом звучании. То есть каждое произведение школьной программы (за некоторыми исключениями, разумеется) должен представлять определяющие проявления, интенции и тенденции украинского литературного процесса. Ведь молодой человек должен получить после обучения в школе хотя бы главные ориентационные представления о путях развития национальной литературы, ее этапы становления, про ветхие произведения и их духовно-эстетическое звучание. Когда, например, в школьной программе нет таких знаковых явлений, как роман «Облака» (1874) И. Нечуя-Левицкого, который заложил им основы украинского литературного позитивизма (реализма) и одновременно программу формирования новой украинской интеллигенции и ее идейно-культурных приоритетов, романа И. Франко «Перекрестные тропинки» (1900), который был вехой в процессе формирования модернистской поэтики психологизма и урбанизма в украинской прозе, то это означает, что в этой программе есть существенные пробелы. Это все равно, если бы при преподавании истории французской литературы забыли сказать о этапные романы О. де Бальзака и Стендаля.
Итак, по этим критериям мы прокомментируем выборочно основные «плюсы» и «минусы» новой школьной программы по украинской литературе, предлагая параллельно свои варианты видения ее усовершенствований и углублений. Сразу отметим, что мы не будем препарировать свои тематические предложения к той сетке часов, которую предлагает современная школа, понятно, что эти часы не являются логичными и уместными, поскольку, как и во всем мире, в Украине происходит трагический за своими будущими последствиями процесс дегуманизации образования, ее деестетизации. Мы просто будем предлагать определенные дополнения и изменения в программу согласно логике национального воспитания через литературу, о чем подсказывает нам сама история мировой культуры.
Открывается история украинской литературы для 10-го класса повестью. Нечуя-Левицкого «Кайдашева семья» и тут сразу возникает большое недоумение: почему после стольких лет бурных разговоров о «модернизации» образования, «углубленную эстетизацией и осложнения художественного мышления школьника» этот вполне неприхотлив, неинтересный, несколько вульгарный, даже бессенсовое произведение остается в школьной программе? Что учитель может воспитать, развить на материале этого произведения? Это элементарная просвитянськая повесть мастера, написанная в стиле массовой лектуру с целью дать популярное и легкодоступное чтиво для тогдашнего малообразованного украинского простонародья. Какую пользу интеллектуальную, эстетическую, культурологическую может нести это произведение сегодня?
Это при том, что в наследстве И. Нечуя-Левицкого является классический воспитательный роман «Облака», который сформировал десятки тысяч украинских интеллигентов, стал архетипним для украинской литературы, поскольку его типология художественного мышления развивали ведущие прозаики Украины вплоть до В. Пидмогильного с его знаменитым романом «Городом» (1928), где есть главный герой Радченко (ономастико-идеологический перекличка с Радюком — главным героем «Облаков»), где продолжают развиваться идеи И. Нечуя-Левицкого о специфике украинской души, потребность завоевания украинцами города, создание модели новой украинской городской культуры, о путях и формах становления активной и наступательной украинского человека.
Об этом же писали все крупные украинские романисты эпохи позитивизма: А. Конисский, П. Мирный, Б. Гринченко, И. Франко, А. Чайковский и ии., то есть без знания и понимания «Облаков» невозможно понять поэтику и проблематику целого этапа в развитии украинской литературы, который продолжался примерно от 1870 до 1917 года. Так, роман «Облака» не является совершенным с точки зрения формы и стиля нарации, но эти недостатки сполна компенсируются его острой проблематикой (формирование национального сознания в интеллигенции и осознание угроз со стороны российской имперской ментальности и культуры, которые наступали в то время), идеей украинского духовного кордоцентризма (в романе аллегорически изображен образ прекрасного философа-иррационалиста П. Юркевича), художественной концепции урбанизма (впервые в нашей литературе представлен так широко и выразительно панораму Киева 2-й пол. XIX в., др.
Именно на примере романа «Облака» учитель может вести речь о специфике украинского литературного позитивизма, сопоставлять талант И. Нечуя-Левицкого с именами великих реалистов Европы. Потому что это же предлагает новая программа в разделе теоретических комментариев к произведениям, но с «Кайдашевой семьей» и И. Нечуй-Левицкий, и вся украинская литература будут выглядеть просто примитивными на фоне богатейшей европейской реалистической прозы. Возможен вариант сокращенного прочтения романа, который является достаточно большим по содержанию и немотивированно растянутым, что вполне соответствует логике культурного воспитания: важно, чтобы ученики почувствовали идейно-эстетическую вес эпохального произведения.
После «Кайдашевой семьи» и позитивистского романа П. Мирного «Разве ревут волы, как ясли полные?»программа предлагает изучать пьесу» Мартин Боруля » и. Карпенко-Карого. Это, безусловно, лучше, чем «Сто тысяч» или «Хозяин» этого автора, которые десятилетиями нудили школьника своим чрезмерным социологизмом. Однако, как на сегодня, то этому автору в школьных рамках явно не хватает эстетической экспрессивности, силы художественных идей, он своим «Мартином Борулею» не далеко отошел от жанра водевиля, и писатель, и весь «театр корифеев» будет представлен в программе как-то скупо и по-мелкому. Думаем, намного бы отсвежила картину украинского театра конца XIX в. замечательная, глубокая и психологически интересная пьеса и. Карпенко-Карого «Савва Чалый». Это и возможность учителю поговорить о драматизме украинской истории, сделать исторические акценты, войти в проблематику украинской души. Пьеса «Савва Чалый» соответствует всем трем критериям нашего подхода к формированию программы: это яркий и читабельный произведение, он исчерпывающе характеризует драматургическим талант автора, который вел в свое время украинский театр осложнения и усиления драматизма, отводил от одномерного социологизма. Поэтому здесь важным был бы фактор неожиданной интенции, когда позитивистский социологизм растворялся бы ярким психологическим произведением.
Далее идет и. Франко с поэзиями «гимн» « «Сикстинская мадонна», » Ой, ты, девочка, из ореха зерня…», » чего являешься мне…», «Легенда о вечной жизни», поэмой «Моисей», новеллой «Сойчине крыло». Прежде всего заметим следующее: Иван Франко является слишком важным, значимым писателем в украинской литературе и изучению его наследия требует специальной розложенности и методической глубины. Этот писатель сформировал современную украинскую человека в плане закаленности национального характера, интеллектуальных устремлений, окцидентальних (проевропейских) эстетических представлений. Школьная программа по украинской литературе должна предусматривать своеобразный спецкурс по изучению творчества И. Франко именно в старших классах, когда активно формируется личность школьника, так И. Франко является, прежде всего, Великой Личностью в нашей культуре. Поэтому на примере его творчества важно воспитывать именно личность ученика, формировать человека волевую, широкомиросмотрящую, принципиальную, подвижническую.
Понятно, что предложенные программой произведения дают очень фрагментарное представление о доработках и. Франка. Выпадают такие большие темы, как «И. Франко — мастер стихотворной формы» (богатство форм в его лирике), «И. Франко как поэт-интелектуалист и философ» (должен быть анализ его поздней философской лирике сборников «Мой Измарагд», «Из дней печали», Semper tiro), тема «И. Франко — натуралист» (он является крупнейшим выразителем эстетики натурализма в украинской литературе: новеллы и рассказы сборника «Борислав», роман «Борислав смеется», произведения Boa constrictor, «На дне» и др.); выпадает тема «И. Франко как мастер социально-психологической прозы» (ее вершина — роман «Перехресні стежки»), тема «И. Франко — урбанист» (урбанистические мотивы в лирике, ряде новелл, романы «Лель и Палель», «Для домашнего очага», «Перекрестные тропы» и др).
Мне уже приходилось писать о необходимости обязательного изучения в школе новеллы И. Франко «На дне» («Украинский язык и литература в школе», №38, 2002). Еще раз повторю главные аргументы в пользу этого произведения. Это очень типичный, знаковый произведение для самого И. Франко: никто, как он, не поднимал на такую художественную высоту темы социального дна, которая стала тогда, в второй пол. XIX в., международной и особенно важной для всей европейской литературы и культурного сознания — от Бальзака («Отец Горио») к Горького («На дне»); это был образцовый произведение идеологического направления (фигура и идеи Андрея Темери, его прототип — сам И. Франко), что стало тенденцией того времени, в соответствии с эстетических интенций позитивизм с его идеей прогресса и перестройке общества; произведение имел яркие протестные и морально-психологические черты, которые прокладывали новые пути в украинской литературе (изучение темы социальной патологии). Это концептуальное образец художественного натурализма, благодаря чему учитель имеет возможность проанализировать эстетику этого стиля.
Это произведение таит в себе большую силу драматизма, неожиданных психологических ходов, перипетий и развязок (эмоциональное воздействие на читателя). Произведение имеет четкую концепцию, которая передает центральную линию деятельности и творчества самого И. Франко: служить подъему социальных низов, давать в литературе жестокую правду, показывать роль интеллигенции, осмысливать пути исторического прогресса, развивать проповедь истинного гуманизма. Поэтому учитель имеет возможность говорить и воспитывать, действительно, что-то значимое в молодом человеке, заложить в ее мировоззрение высокие идеалы служения и горения ради благородной цели. Ни одно другое произведение и. Франка не позволяет так глубоко и правдиво понять сущностные направляющие его творчества, как новелла «на дне». Подобной по силе художественно-эстетической нагрузки является повесть Boa constrictor, но она написана на инонациональном материале (еврейском), поэтому не может так поучительно прозвучать в школе.
Несколько тезисов о том, почему поэма «Моисей» не является столь удобной для школьного изучения. Это философское обобщение о драматизме и опыте национальных борений, с большой дозой критицизма и аллегоризма. В школьном возрасте (а это 15-16 лет) человек еще не способен адекватно воспринимать настолько сложные в нациософском аспекте обобщения и такой критицизм (И. Франко говорит о несформированности украинской нации, ее неспособность до исторических побед). Полноценное прочтение придет с опытом жизненным. Безусловно « «Моисей» — это художественно сильное, концептуальное произведение. Но поэма является как раз примером того, что не каждое значительное произведение писателя может внедряться в школьную программу — за своей сложности.
Роман «Перехресни стежки» почти идеально соответствует нашим критериям отбора произведений для школьной программы. Он имеет прозрачную концепцию изложения; это классический образец социально-психологического романа и детям особенно важно усвоить его эстетические черты на национальном примере; в нем есть две большие идеи: рождение украинского города среди национального рустикального пространства и вызревание новой программы деятельности интеллигенции (образ и идеология Евгения Рафаловича); в произведении предусмотрено (ощутимо!) направления развития мировой прозы: исследование темы подсознательного, усиление роли художественного детектива, изображения и осмысление социальной и моральной патологии, культивирование провинциальности (большая и разнообразная регионалистская литература Европы ХХ в.), осмысление темы еврейства и тому подобное.
Выпустить это все из виду современного украинского подростка-значит интеллектуально ограбить его. Да, произведение является несколько сложным для ученического восприятия из-за своей психологической проблематики и несколько перегруженным социологизмом (расширенная тема анализа крестьянского бесправия и злоупотреблений крупных землевладельцев), но такое вполне допустимо ввиду того, что молодой человек должен по крайней мере увидеть сложные проблемы по истории бытия украинского общества, потому что это формирует чувство ее национальной ответственности. Скажем, российские школьники изучают роман-эпопею Л. Толстого «Война и мир», то разве они понимают и легко воспринимают всю проблематику этого шедевра? Нет. Но они должны знать хотя бы в самых общих и самых приблизительных описаниях и видениях, как происходило становление русского общества в прошлом, какими были его духовные, интеллектуальные, культурософские интенции и направляющие. Без постановки таких крупных проблем не может сформироваться Личность, а именно над этим должна прежде всего работать наша школа.
Сравним проблематику этих двух произведений, бесспорно, модернистским шедевром — новеллой «крыло сойки». Да, его надо порекомендовать на дополнительное чтение, чтобы ученик имел понимание о стилевую изысканность письма И. Франко в поздний период творчества, его чистый эстетизм. Однако в варианте обязательного чтения только новели «Сойчине крыло», без толкования Франкового позитивизма, программа дезориентирует молодого человека в приоритетах творческой проблематики писателя, ведь вполне теряется видение его как творца широких и острых общественных художественных полотен, как мастера осмысливать болезненные моральные конфликты, как стратега гражданской мобилизации украинства. В конце концов, что может понять ученик (вполне еще неопытный морально и психологически) в такой концепции любви, которая предлагается в «Сойчином крыле»?
Теперь кратко проанализируем поэзии, которые выбраны к школьному изучению. Почему-то авторы решили сохранить социалистический по духу стихотворение «Гимн», который к тому же имеет ряд недостатков с формальной стороны. Это нелогично. Если хочется передать настроения И. Франко раннего бунтарского периода творчества (социалистического), то лучше предложить совершенный с формальной стороны стихотворение «Товарищам из тюрьмы»: он точно передает характер и образ мышления писателя — упрямство, прометеизм духа, непокорность натуры. Подобная сила духа дрожит в поэзии Vivere memento, которая прекрасно передает идеалистические и пробоевые порывы молодого И. Франко. Есть хорошая поэзия «Подгорье зимой» 1885 года, которая разворачивает целую концепцию потребности социального бунта, написанная совершенным языком и формой, передает к тому же типичное для И. Франко залюбування родным бойковском Подгорьем, которое он поэтизировал и в прозе, и в поэзии в течение всей жизни. Все эти три произведения являются гораздо более глубокими и разноаспектными, чем «Гимн», выражают Франко натуру, а не только рациональные идеи, поэтому каждая из них (на выбор) могла бы заменить этот стих.
Новая программа предлагает чему-то изучать явно несовершенный, туманный и немотивированный идейно, биографически сонет «Сикстинская мадонна» из сборника «из вершин и низин». Для чего? Ведь, чтобы передать философию мышления И. Франко в поэзии, достаточно будет предложить изучать такие шедевры из его вершинной поэтического сборника Semper tiro (1906), как «На реке вавилонской…» (размышление о основы рабской ментальности вечного украинского малороссийства-рутенства), кстати, эта поэзия глубоко проинтерпретирована в классической студии С. Петлюры «Иван Франко — поэт национальной чести» (1913) как пример самой глубокой критической саморефлексии относительно изъянов украинской натуры; своеобразный диптих, написан как стилизация в духе «Слова о полку Игореве», «И до сих пор нам снится…» и «Вышла в поле русская сила…» — это не только образцы оригинального историософизма И. Франко, но и примеры углубления поэта в национальную героику и ментальность; и, безусловно, стихотворение «Конкистадоры» (1904) — это образцовое произведение художественного динамизма, который прокладывает путь к «весниковскому» неоромантизма (Есть. Маланюк, А. Ольжич, Ю. Клен) с его яркими видениями национальной героики и абстрактного волюнтаризма. Завершающим аккордом должна быть поэзия И. Франка, написана уже почти на смертном одре, но невероятно сильная духом витальности, «Зоне Юзичинский» (1916). Есть ли в мировой поэзии более драматичные и одновременно по-прометеевски более светлые слова?! Почему этого не должен знать юный украинец?
Зато поэзия «Легенда о вечной жизни» есть явно бесцветной наряду с этими страстными произведениями; великолепная интимная поэзия «Ой ты девушка, из ореха зернышко…» не выражает для молодежи чего-то нового в смысле изменения поэтикальной парадигмы: ведь написаны в духе фольклора стихи ученики изучают и в младших классах, то какое сильное впечатление они могут произвести в старшем классе?
Гораздо эффективнее в школе вместо обширной и сложной поэмы «Моисей» мог бы быть пролог «великая годовщина» (1898), закономерно запрещен в советские времена как прекрасно выражен, сконденсированный, искусно оригинальный манифест современного украинского национализма. Это произведение дает учителю возможность осуществить сразу несколько просвестительно-воспитательных ходов: 1) сделать обобщение об историософии И. Франко (выведение идеи о крайне пробуждение в душе нации духа героического казачества как единой основы для будущих исторических успехов); 2) провести аналитическое размышление с критикой недостатков украинского национального характера (беспринципности, пассивности, приспособленчества).
Из наследия Н. Коцюбинского предлагается изучать два произведения — Intermezzo и «Тени забытых предков». При мотивации изучения первого произведения основной акцент кладется на модернизме и импрессионизме его стиля. При мотивации второго-на фольклоризме и пантеизме мироздания писателя. Однако поставим здесь два противоречащих вопрос: эти два произведения является достаточно доступным, приемлемым для юношеского сознания? Или они выражают что-то очень характерное для писателя, какие-то важные философемы его творчества? Ответ на оба вопроса — нет. Ведь важно, чтобы ученик в школе понял, какие актуальные проблемы прежде всего решал писатель в своих произведениях, как реагировал на вызовы жизни? А что он поймет по тематике Intermezzo и «Теней забытых предков»? Что М. Коцюбинский был изысканной, романтичной натурой, с усложненным художественным взглядом на мир и только. И эту тему учитель может эскизно объяснить и на уроке о других, но проблемно значительнее, произведения. Главное-мировоззрение писателя-останется ученику непонятным.
М. Коцюбинский принадлежит к классической традиции европейской новеллы, в частности в его творчестве получила выражение и манера письма, которую канонизировал Ги де Мопассан — иронично-саркастическая, когда философия, настроение и поэтика произведения нацелены на передачу парадоксальности человеческого бытия, на его изображение трагических и драматических смыслов, но в стильной, ироничной стилистике, в легкой тональности отстраненной надменности автора и одновременного усиленного психологизма, нацеленного на изображение дебрей подсознания. Произведениями, которые идеально передают эту стилистику письма, есть новеллы «По-человечески», «Куколка», «Дорогой ценой», «На камне», «Поединок», «Смех», Persona grata, «В дороге», «Что записано в книгу бытия», «Сон», «Подарок на именины» и «Кони не виноваты». Архипроизведением в наследии М. Коцюбинского есть повесть Fata morgana, хоть и поруганная в украинском литературоведении советского периода. Не надо бояться социалистических акцентов, которые оказываются в некоторых произведениях автора. Это был дух времени и современный ученик должен почувствовать и его. Поэтому для школьной программы стоило бы выбрать произведения из этого ряда. На наш взгляд, должной художественной экспрессивностью, восприимчивее для детско-юношеской сознания, лучше наделены три новеллы: Persona grata, «На камни» и «Кони не виноваты» (как вариант, возможна новелла «Подарок на именины»). Видимо не стоит так упорно акцентировать на импрессионизме писателя (это мы, мол, отдаем дань нашему «европеизму»!). М. Коцюбинский все же был больше неоромантиком по характеру эстетической концептуалистики, а импрессионизм использовал, как декоративные детали к своему стилю письма.
Еще о Fata morgana, если бы так удалось «пропихнуть» и это произведение в программу. Это самое сильное произведение не только в украинской, но и в мировой литературе о психологии села. Не изучать его в школе — самообворовывать нацию. Это произведение является не призывом к революционно-классовых братоубийству, как учила советская школа, преподнося фигуру Марка Гуще, от стереотипов которой, очевидно, зависят еще современные ученые, страшась его проблематики; он как раз и является предостережением относительно кроваво-руїнницких путей перестройки украинской сельской цивилизации (вспомним сцены погромов помещичьих имений, которые оставляют в душе читателя отталкивающе-тяжелые впечатления!). В то же время поэтика его — невероятная! Образы-персонажи-архетипальные! Концепция мира и человека — премудрая!
В сопоставлении с этой повестью «Тени забытых предков» явно проигрывают: мистический и роковой любви, показанное здесь, является слишком «непойманным» для молодого человека; Гуцульщина и ее поэтика пейзажа являются нетипичными для. Коцюбинского (а нам же важно передать типичный и знаковый художественный мир автора; философия и проблематика повести слишком мистическими и туманными. Наш «подольский гений» все-таки прежде всего интеллектуальный автор, а не грандиозный стилист, каким его акцентировано представляет новая программа. Во времена СССР акцентировать на эстетизме-означало протестовать против Советского принудительного социологизма, подавать себя даже «бунтарем» против «основ марксистского литературоведения». Сегодня эта скрытая «дихотомия» сосуществования отошла в прошлое и, борясь с усиленной проблематикой в литературе, мы невольно понижаем уровень нашей интерпретации литературы в школе.
Нечто подобное получилось и с Ольгой Кобылянской: оба, предложенные программой ее произведения — Imprompte phantasi i Valse melancolіque — не соответствуют выведенным нашим критериям, поскольку они не являются ни весьма приемлемым для школьного чтения (их проблематика явно слишком «взрослая» и абстрактная), ни этапными в творчестве самой писательницы, ни значимыми для литературного процесса. Понятно желание авторов программы отойти от социальности и не изучать роман «Земля», который как раз отвечает нашим критериям. Поэтому, очевидно, стоит искать истину где-то посередине. На наш взгляд, таким «компромиссом», то есть выведением на первый план в школе произведения прежде всего с подчеркнуто эстетским, модернистским звучанием могли бы стать новеллы «Природа» и «Некультурная» (на выбор). В них выражены доминанты литератора: его яркий индивидуализм, тонкий психологизм, мятежность идей, затруднено-лирическая манера письма в полноте модернистского стиля. Именно эти два произведения больше всего «дышат» Буковиной, передают ее атмосферу и ментальный колорит.
В подходе к Лесе Украинке и дальше царит стереотип: «Лесная песня» как канон. Еще Дмитрий Донцов 1921 года («Основания нашей политики») удивлялся, что украинцы, имея такую прекрасную писательницу, выбрали себе для широкого изучения ее самого нетипичного, наименее характерного для нее сочинения. И догадывался, что они сделали это через собственные ментальные особенности: это единственное произведение из драматургийного наследия автора, который дает основания потужиться, поскулить, попенять (то есть украинская плаксива натура в интерпретациях его выливалась сполна!). Помню и свой личный опыт студенческого периода: когда я прочитал большинство драматических произведений Леси Украинки, то был просто шокирован, насколько контрастной идеология и мораль автора относительно привыкших слезливо-грустных интерпретаций, которые навязывали нам и школа, и культурные среды Украины, прежде всего театры. Строгость, монументальность, возвышенная трагичность, национальная твердость, сдержанность и волевитость – это настоящие доминанты Леси Украинки. Зато тематика «Лесной песни» дает только широкий простор для украинской души в очередной раз излить свою нежность и нарикательность.
Украинские либералы-космополиты в литературоведении, наконец, достигли своей цели: выбросили из школьной программы «Боярыню», которая была введена в 1990-е гг., как «шовинистический» и «идеологизированных» произведение. Либералы победили, но проиграла украинская нация, потому что нет в украинской литературе сильнейшего произведения о национальное достоинство, чем «Боярыня» Леси Украинки. А достоинство-это больше всего, чего украинцам не хватает как нации. Так где же ее воспитывать, как не в школе?
Очевидно, что наряду с «Бояринею» идеально подходит для школьного прочтения драматическая поэма «Оргия»: здесь есть ВСЯ Леся Украинка, с ее зачарованностью в антику, философскими представлениями, с ее культом свободы и достоинства личности, твердыми взглядами на Добро и Зло, с колоссальным ощущением этнической энергетики искусства.
Именно эти два произведения — «Боярыня» и «Оргия» — дают возможность развернуть перед читателем-подростком целый простор важной, понятной проблематике, выражающие жизненную позицию автора, имеют прекрасное стилевое неоромантические оформления. Зато «Лесная песня» — слишком сложная для юношеского восприятия, абстрактная, нетипичная для философии писательницы (еще раз напомним важный принцип отбора произведений — «характерность для автора»).
Несколько общих выводов. Предложенные к школьному изучению новой программе художественные произведения классиков не оказывают решающего перелома в большей интеллектуализации в восприятии литературы, то есть наполнение программы произведениями, которые задают неожиданные проблемы, выводят интересные образы-персонажи интеллигентов (вместо так распространенных в нашей классике крестьян), которые согласуются с проблематикой нациотворческого и культуротворческого процессов в Украине конца ХІХ — начала ХХ века. Есть, безусловно, стоимостная попытка изменить ситуацию, но, как мы видим, программа больше уводит от больших проблем нашей классической литературы, чем вводит в них молодого человека. Борьба за «эстетизм» (часто мнимый) превратилась в борьбу с национальными идеями в литературе, с проблематикой национального воспитания и роста. Все это происходит под шум постмодернистской научной и писательской публики, которая все больше давит на культурную элиту нации, на власть, на общественное мнение, требуя еще большего космополитизма в школьной программе, еще большего хаоса идей (выдавая это за «плюрализм мнений и оценок»), еще большей развлекательности («постмодернистской игривости») в ней. Результатом этого вскоре может стать еще больше отдаление украинской молодежи от основ национальной идентичности (симптомы этого уже налицо), от основ классической эстетики, от духовного переживания литературы как самого идейного вида искусства, потому что искусства Слова, что пылает. Так мы не только превратимся в нацию, что меньше читает (такие тенденции уже уходят), но и на общество, что меньше всего думает (такие «плоды» уже вызревают).
Подтверждением наших слов является тот факт, что в школьной программе не нашлось места для хотя бы одного произведения Бы.Гринченко – человека, которая была настоящим Сердцем нашей литературы, когда И.Франко был ее Разумом. Такая фигура просто должна быть перед глазами Нации, которая формирует свой взгляд на мир и свой характер. Поэтому невозможно представить себе нашу школьную программу по литературе без его повести «Солнечный луч», повести, в которой есть все: национальное Ratio и Emotio, душевность проблематики и ясность веры в родную силу, очарованность красотой народного бытия и сознание глубины его запущенности. Надо подумать о введении в программу пьесы С. Черкасенко «Сказка старой мельницы» как своеобразного достижения украинского модернизма (возможен вариант — драма «Цена крови»). Должна быть в программе тема поэтического урбанизма на примере творчества (выборочно только, хотя бы на один час) поэтов «Молодой Музы» (П. Карманский, В. Пачевский, Бы. Лепкий, С. Чарнецкий), потому что именно Львов в начале ХХ века. стал первым украинским крупным городом, в котором развилась своеобразная литература — эстетская, богемная, интеллигентское.
В большом творчества В. Винниченко, которая, безусловно, требует более широкого освещения в программе, следует акцентировать на его глубокой и искусной социально-психологической малой прозе, где выразился великий талант писателя-человекознавца (об этом отметил еще И. Франко), человека, который чувствует украинскую народную стихию. Зато все те лево-эгоцентрические, анархистские и экстравагантные художественные эксперименты, глупые фантазии, коммуняцкие иллюзии, которыми полна романистика в. Винниченко, часть его пьес, поздняя публицистика (вдумаемся в идиотизм призыва в произведении «Слово за тобой, Сталине» после совершенного этим Сталиным Голодомора и массового террора против украинства!) является печальным отражением идейной и творческой эволюции человека, зараженного в духе эпохи социалистическим практицизмом и космополитизмом, утопизмом и цинизмом, человека, которая, наконец, привела к поражению Национальной Революции 1917-1920 гг. Поэтому не понятно, почему авторы программы, забыв про замечательную и поучительную драму «Между двух сил», почему-то предлагают на дополнительное чтение «замудру» пьесу ни о чем «Черная Пантера и Белый Медведь», неудачное произведение «Солнечная машина» (об этом еще написал безупречный мастер художественного вкуса и блестящий филологический аналитик Г. Зеров!) и аморалистический роман «Записки Курносого Мефистофеля», который юному человеку читать просто вредно, ибо это оставит травму в ее душе на всю жизнь. В. Винниченко – это парадоксальный, демонический гений; он мастер языка и стиля, но человек с вполне деформированными мировоззрением и моралью; он прекрасен и искренен там, где забывал про свою жизненную позу «передового интеллектуала», там, где просто осмысливал общественное живое бытие, которое знал с детства и очень тонко чувствовал. Он – стихия. И эта стихийность дрожит только там в его творчестве, где он выходил из рамок доктрины социализма, с атеистически-технократических левых идей.
К слову, стоит лишь подивиться «настойчивости» редколлегии ведущего (и единственного!) украинского литературоведческого журнала «Слово и время», который вот уже три года (!!!), кажется, печатает письма в.Винниченко к его жене Розалии, так, будто это был «сакральный Завет» этого неуверенного во всех аспектах мужа (и в аспекте систематической неверности уважаемой госпоже Розалии также) и будто вся нация сегодня должна в течение трех лет следить за этой публичной демонстрацией моральной фальшивости и идейной непоследовательности человека, который фактически обманул свою страну, предав ее в решающий момент из-за своих амбиций. Возможно, стоило бы для заинтересованных издать отдельной книгой эти письма, а страницы важного научного журнала высвободить для истинных теоретических дискуссий и знаковых историко-литературных публикаций?
При преподавании литературы за период от 1870-го до 1917-го года важно дать ощущение напористости национальной культуры, сознание того, что нация постоянно будто разворачивала свою эстетическую парадигму переживания мира, что каждый автор ставил себе все более и более сложные задачи, а через это качественно развивалась духовная и художественная палитра творческих элит. Поэтому стоимостным есть такое представление авторов, когда каждый новый писатель будут взращиваться перед взором ученика не своими субъективными художественными особенностями, а прежде всего широтой своих взглядов на гражданские, культурно-эстетические, морально-воспитательные задачи украинства. Так в сознании молодого человека сформируется видение программы становления модерной нации, понимания ее принципов и направляющих развития.
В этом контексте заметим, что нужно компаративное объяснения особенностей украинской художественной литературы, но не только в аспекте ее сопоставления с более развитым и гораздо более сложными западными литературой, как сегодня, а прежде всего сопоставление ее эстетических достижений и особенностей с типологически сходными литературой безгосударственных народов — чешском, словацком, сербском, хорватском, болгарском, литовском, румынском, венгерском, финском, то есть тех, на которые постоянно строилась тогдашняя украинская творческая интеллигенция, украинские литературные журналы и критики (польская литература влияла особенно как очень известна и близка). В такой способ мы еще в школе преодолеем тот психологический комплекс нашей молодежи перед западными литературой, который у нее появляется при более широком знакомстве с ними возникает ложное представление, мол, «какие мы бедные и неинтересные» в сопоставлении с большими имперскими литературой (французском, немецком, английском, испанском, русском, американской).
Оставьте комментарий